ПАТИМАТ. «ДУМАЮ, НЬЮ-ЙОРК ТОЖЕ НЕПЛОХОЕ МЕСТО»
Патимат родилась в Ницовкра, в школу ходила в другом селе, куда семья переезжала на время. Сейчас она учится в Махачкале в медицинском колледже и приезжает в село к родителям на лето. Девушке не нравится учеба в колледже, она всегда мечтала стать ландшафтным дизайнером, но решила послушаться маму.
Патимат
— Ты бы хотела продолжить учебу после медколледжа?
— Не знаю даже. Из всего, что есть в медицине, я бы хирургом хотела стать. Но я подумала, что не смогу. Это очень сложно.
— Согласна с тем, что хирург — мужская профессия?
— В какой-то степени, да. Слишком сложно для женщины.
— Почему?
— Слишком много стресса. Мужчины лучше стресс могут переносить. И паники тоже у них не бывает такой, как у нас.
Я спрашиваю о том, хотела бы Патимат вернуться в родное село после окончания учебы. «Я, наверное, хотела бы уехать за границу. Меня всегда тянуло в Лондон, но там постоянные дожди. Думаю, Нью-Йорк тоже неплохое место, — размышляет девушка. — Люди, наверное, там приятные. Хотела бы пожить и посмотреть, какие там люди».
К ранним бракам девушка относится отрицательно и замуж собирается только после учебы. По словам Патимат, национальность мужа совсем не важна: «Вот моя сестра отучилась в ДГУ (Дагестанский государственный университет — НВ) в магистратуре и в 24 года выходит замуж за лезгина», — рассказывает девушка.
Село Ницовкра
Как выживают в горных аулах Дагестана
Побывать в горном селе Дагестана – мечта каждого путешественника. Поездка сюда может подарить массу незабываемых впечатлений, заставит задуматься о смысле жизни, натолкнёт на великие открытия.
Честно говоря, я, живя в Дагестане, ещё не разу не слышала понятие «горный аул». Как правило, поселения называют сёлами, а более отдалённые и меньшего размера – кутанами.
Итак, что же представляет собой горное поселение и как там протекает жизнь?
На самом деле, в современном горном селе быт людей, хоть и не из лёгких, но не многим отличается от быта жителей равнин. Как правило, местные жители имеют небольшие скотные хозяйства, и, если повезёт с землёй, то небольшие огороды.
Что касается архитектуры, то тут два варианта. Если село находится на совсем уж каменистой местности, то дома строятся практически друг на друге, иной раз, нависая над обрывистыми скалами. Ремонты в таких домах делаю обычно только внутренние, сохраняя самобытность образов экстерьера.
Ну а если село расположилось, скажем, на невысоком, достаточно ровном холме, то и дома здесь не слишком и примечательные.
Особо стоит выделить дорогие, соединяющие сёла. Как правило, с одной стороны их ограждает обрыв, с другой же стороны нависают скалы, с которых, случается, слетают камни.
Дороги эти весьма извилисты и человеку непривычному они могут показаться просто трассой самоубийц. Однако местные жители знают их как свои пять пальцев, и даже гоняют на довольно большой скорости.
Между тем, от дома к дому, зачастую, ведут лишь узкие тропинки. Люди не имеют возможности подъезжать к своим домам на машинах. Их приходится оставлять где-нибудь у основной дороги.
В сёлах весьма развитая инфраструктура. Есть больницы, школы, детские сады, магазины. Дошла сюда и цивилизация: практически к каждому дому подведено спутниковое телевидение и интернет.
Люди в горных сёлах дружелюбны, с радостью принимаю гостей. Старшее поколение, всю жизнь прожившее в горах, не слишком хорошо говорит на русском. А вот молодёжь и люди среднего возраста без проблем поддержат беседу с приезжими.
К сожалению, сегодня многие горные сёла пустеют. Молодёжь стремится на равнины – в Махачкалу, Хасавюрт. Но я больше, чем уверена, некоторым сёлам не грозит опустение даже спустя столетия –именно в них чувствуется любовь Дагестанцев к своей культуре, которую они не променяют ни на какие блага современности.
ЗУЛЬФИЯ. «НУЖНО СНАЧАЛА ПОЖИТЬ ДЛЯ СЕБЯ»
Зульфие 16 лет, она только окончила школу в Кумухе и поступила в медицинское училище в Махачкале. В Кумухе девушка жила в интернате, к матери в Ницовкра приезжала раз в месяц. Сейчас Зульфия вернулась в аул на каникулы.
Она с радостью говорит о предстоящей учебе. Уже думает о дальнейшей профессии. «Я бы хотела стать косметологом, но посмотрим, как получится», — рассказывает она.
Патимат и Зульфия
— Хотела бы вернуться сюда после учебы?
— Если серьезно, я бы хотела уехать в Баку. Я не была там, но мечтаю съездить. Подруга переехала в Баку шесть лет назад.
Жизнь в селе девушке нравится, но молодежи заняться нечем. К величественным пейзажам быстро привыкаешь, а людей в селе мало. «Не знаю, что бы я здесь делала без Пати», — смеется она.
Зульфия помогает матери в хозяйстве. В свободное время смотрит боевики (очень смущается) и слушает музыку. Еще спасают социальные сети. Девушка активно пользуется телеграмом.
«Я БЫ ХОТЕЛА УЕХАТЬ ЗА ГРАНИЦУ»
— Сюда возвращаться бы не хотела, здесь мало перспектив. Да и в Махачкалу тоже не очень хочется. Здесь просто родители рядом, — говорит Барият.
— А где бы хотелось жить?
— Я бы хотела за границу уехать, в России оставаться не хочу.
— Почему?
— Думаю, там больше шансов найти работу мечты. Здесь я этих перспектив не вижу. Посмотреть даже на этот принцип «только мужчина может быть хирургом». Думаю, за границей спокойно относятся к хирургам-женщинам. У них равные права с мужчинами.
Барият вдруг останавливается. Немного подумав, продолжает: «Я, скорее, в Европу бы хотела поехать. Восточные страны меня как-то особо не привлекают. Мой папа очень любит их и ездит туда. А я не люблю. Так-то я с самого детства мечтала поехать в Нью-Йорк, но не знаю, получится ли».
На досуг и развлечения у Барият сейчас почти нет времени: школа, репетиторы. Если смотрит фильмы, то тоже про врачей. Любит «Доктора Хауса». На вопрос о любимых исполнителях отвечает, не задумываясь: Jony, MiyaGi, HammAli&Navai.
Барият считает свое село патриархальным. «Думаю, так и должно быть. Мужчина в семье главный», — добавляет девушка.
Село Гапшима
«Обычные» убийства
В феврале 2018 года Европейский суд по правам человека присудил 20 тысяч евро компенсации Хаве Бопхоевой из ингушского села Галашки. Ее дочери Заире было всего 19, когда ее доставили в больницу, где врачи диагностировали отравление «неизвестными веществами». Из-за этого кислород перестал поступать в мозг, и девушка впала в кому.
За пару месяцев до того Заиру украли. Похитили, когда она возвращалась из колледжа. Мать похитителя оказалась очень недовольна выбором сына – «она же разведенная!» – и девушку вернули домой на следующий день. А затем все же выдали замуж за человека, который ее украл. Правда, мужа своего она больше не видела, он спешно уехал, а Заира осталась с его матерью и сестрой. За недолгое время, что Заира прожила в новой семье, ее, прежде здоровую девушку, несколько раз привозили в больницу с симптомами отравления и приступами похожими на эпилептические. Через два месяца машина скорой помощи увезла ее из дома свекрови навсегда.
В этой истории много чудовищных деталей. И бездействие полиции (Хаве Бопхоевой, матери Заиры, восемь раз отказывали в возбуждении уголовного дела). И полное бесправие девушки – ее держали в доме, как пленницу, не давали связаться с матерью, отобрали телефон. Но чуть ли ни самое страшное, это роль, которую сыграли родственники со стороны покойного отца Заиры.
Узнав о похищении, семеро мужчин, на чью поддержку и помощь, казалось бы, девушка могла рассчитывать, обманом выманили ее из дома и увезли в лес. А там несколько часов избивали, допрашивая, была ли между ней и похитителем физическая близость. Они же и приняли решение – Заира вернется к тому, кто ее украл и будет его женой. Больше они никакого участия в ее судьбе не принимали. Сейчас Заире 27. Из комы она так и не вышла. За то, что с ней случилось, никто не был наказан. Прекрасная иллюстрация к тезису об уважении и защищенности – и, к сожалению, не единственная.
Марьям Магомедову из дагестанского села Нечаевка, к тому времени уже разведенную и живущую с матерью в Москве, выманили в родное село якобы на свадьбу двоюродного брата. Тело дочери Кусум Магомедова нашла в свежей могиле, выкопанной на сельском кладбище. Марьям, поверив сплетням, убили родственники со стороны отца. И в этом случае, как и в истории Заиры, все вокруг все знали, но девушка бы так и сгинула бесследно, если бы не настойчивость ее матери. Кусум нарушила негласный общественный договор, требующий от нее, как минимум, молчания, и довела дело до суда.
Однако довести до суда – зачастую лишь полдела. На процессах по так называемым «убийствам чести» адвокаты обвиняемых стали прибегать к удивительной новой риторике. Мол, то, что их подзащитный сидит на скамье подсудимых, а не принимает поздравления — только досадное несовершенство закона. Яркий пример тому – речь адвоката Ильяса Тимишева на процессе по делу Султана Даурбекова, признавшегося в убийстве дочери в 2015 году. Тимишев не разменивался на попытки отрицать вину своего подзащитного. Всю мощь своего красноречия он направил на пояснения, что, в сущности, такие убийства – это «хороший обычай, призванный оберегать честь и достоинство женщины». И делается это все для блага жертвы: «Он ее не убивал. Надо говорить так: он увел ее из жизни, чтобы она не позорила саму себя, своего отца и всех близких родственников. Так будет правильно», – заявил Тимишев.
Новизна аргументов Тимишева только в том, что их приводит адвокат во время судебного процесса. А в общественном сознании давно закреплено: «Женщина! Если тебя убили, вся вина на тебе, забывшей, что за тебя все решают родные – сначала отец, брат, дядя, позже еще муж или даже сын. Ты их собственность». А какие права могут быть у собственности? Да никаких. Ни на свою жизнь, ни на свое тело.
Несколько лет назад в одном из дагестанских судов рассматривалось дело об убийстве 14-летней девушки. Родные разыскивали ее несколько дней и обнаружили труп недалеко от ее дома. В тот же день отец погибшей, который принимал в поисках активнейшее участие, пришел в полицию с повинной и рассказал, что дочь была гулящей, и он, узнав о таком позоре, убил ее в приступе ярости. Чуть позже появились новые свидетельства и картина полностью изменилась. Оказалось, что два года кряду этот высокоморальный отец насиловал своего ребенка. А когда девочка впервые оказала сопротивление и пригрозила, что обо всем расскажет, задушил ее, испугавшись разоблачения.
Тема сексуального насилия внутри семьи табуирована. И, возможно, адвокат Тимишев не увидит прямой связи между существованием «хорошего обычая, берегущего честь женщины» и инцестом. Но там, где фактически узаконено «право отнять жизнь», «право на насилие», как физическое, так и психологическое, очень легко появляется и «право на тело».
Уважение к женщине
Многие исследователи подчеркивают приниженное и бесправное положение женщин в среде мусульманского Востока, но среди них дагестанские девушки относительно свободны. Женщины не носили паранджу, чадру, здесь не было распространено женское затворничество.
Уважение к женщине в обществе выражается в обычаях и обрядах. Например, когда дагестанская девушка проходит мимо группы мужчин, они прекращают смех, чтобы она не подумала, что они смеются над ней. При появлении в обществе взрослой женщины (как в прошлом, так и в настоящее время) принято вставать в знак уважения к ней. Достоинство и честь девочек и женщин строго оберегается. Посягательство на честь женщины служило и продолжает служить поводом для кровной мести. При этом наказание, мщение, убийство не совершается в присутствии женщины.
Если женщина без головного убора и с распущенными волосами бросалась в центр сражающихся, дагестанцы вмиг останавливали кровопролитие и враждующие расходились.
Следует отметить, что у дагестанских мужчин отношение к женщине формировалось исходя из двух исторических предпосылок. С одной стороны, у мальчиков с рождения воспитывалось уважительное отношение к матери, они осознавали необходимость заботиться о родных женщинах: матери, сестре, жене, дочери или других родственниках. Забота и оберегание женщины – святой долг мужчины.
Но с другой стороны, женщина всегда занимала подчиненное положение в семье, то есть последнее слово всегда оставалось и остается за мужчиной. До сих пор сохраняется разделение обязанностей по дому на мужские и женские, чаще всего женщины не работают, а занимаются домашними делами (готовят, стирают, убирают, растят детей). Мужчины зарабатывают деньги и обеспечивают семью всем необходимым.
“Закрытые” женщины
Конечно, одежда и мода для юных девушек не имеет смысла без главной цели — найти себе спутника жизни и создать семью. Эта цель первична, и с ней тесно связано такое явление, как мода на «закрытость». Я говорю именно о моде, а не о вере, и пусть искренне верующие не относят мои выводы и замечания, которые я привожу в следующей главе, на свой счет.
Уже несколько лет в Дагестане активно пропагандируется религиозность, в том числе и в вопросах внешнего вида. Вместе с сильным религиозным течением в Дагестане возникла мода на хиджаб — закрытую, в соответствии с религиозными предписаниями ислама, одежду. Для тех, кто далек от этой темы, сообщу, что хиджаб — это не чадра, не занавеска на лице, не плащ, накидываемый на любую одежду в Саудовской Аравии, не свободное платье с капюшоном — джелаба — какие носят на севере Африки, например, в Марокко, а любая одежда, которая не обтягивает тело, и оставляет открытыми лишь лицо и кисти рук. По исламу только на них и можно смотреть окружающим.
«Модный» хиджаб
Несмотря на то, что по сути хиджаб не требует отказа от традиционных элементов костюма, некоторые девушки бросились в крайность и стали подражать женщинам Персидского залива, надевая не просто длинные юбки и платья, водолазки и сарафаны с платочками, а одежду, совсем не свойственную дагестанским традициям: максимально закрытые платья темно-синего и черного цветов, абайю и никаб (пресловутая занавеска на лицо с прорезями для глаз). Такое стали носить даже некоторые совсем юные девушки. Почему они добровольно заточают себя в такие глухие покровы? Часто не от сильной веры в бога, а потому, что такими их хотят видеть потенциальные женихи. Среди религиозных молодых людей, которых тоже стало очень много, «закрытые» девушки в чести — ведь считается, что такая жена послушна и покорна мужу, из дома без разрешения супруга не выходит, по сторонам не смотрит и мечтает она не о земных благах, а только лишь о месте в раю!
Часто можно наблюдать такую картину: лето, полдень, пиццерия. Заходит несколько девушек, все в черных абайях, как женщины Персидского залива, видны лишь лицо и кисти рук
Но щебечут, как стайка птичек, садятся за столик, заказывают пиццу и стреляют глазками по сторонам, как все девушки во всем мире, хохочут, болтают, ловят внимание окружающих. И в глаза бросается этот контраст между бьющим фонтаном жизненным началом юных девчонок и внешним аскетизмом, в которое они себя добровольно поместили!
А еще чаще встречается пара подруг, из которых одна — в игривом платье, с макияжем, с длинными распущенными волосами, а вторая — в хиджабе. Контраст получается бешеный. Но, кстати, вторая тоже, чаще всего, — с макияжем и с украшениями, и хиджаб у нее яркий и цветной, мимо не пройдешь
А что? Парням нравится: девушка вроде закрыта, как полагается, но в то же время привлекательна! Это парадокс, учитывая, что хиджаб носится с целью не привлекать внимание, а укрывать женщину от нескромных взглядов. Я встретила ещё одно явление, противоречащее самому смыслу хиджаба: модный хиджаб
Напоследок прошу прощения у тех, кому мой опус показался слишком субъективным. Повторяю, это мои наблюдения, сделанные во время краткосрочных визитов в Дагестан. И наблюдать мне приходилось больше сельских, чем городских жителей. Мне нравится наблюдать за ними: каждый раз, приезжая туда, я бываю поражена местным колоритом и яркостью красок, и моя московская одежда кажется мне простоватой по сравнению с тем, что я вижу на улицах. Кому интересно, приглашаю посетить республику и самим оценить верность моих высказываний, а может быть, сделать собственное, отличное от моего, представление о дагестанской моде и о дагестанках.
Напоследок прикрепляю фото с очень позитивным зарядом:
Балхарка в национальной одежде
+ ()– ()
ШАМИЛЬ. «НАЙДЕШЬ ДОСТОЙНУЮ НЕВЕСТУ — ПОЗВОНИ»
В 16 лет Шамиль вернулся в Ницовкра после учебы в кумухской школе. Сейчас ему 21. Круглый год он смотрит за скотиной и лошадьми. Говорит, что зимой в селе жить совсем несложно.
Общается Шамиль с друзьями по социальным сетям. «Сигнал хороший вон за той горой, — показывает он. — В основном использую «Одноклассники», «Вконтакте», инстаграм и вотсап»».
Шамиль
Из популярных блогеров Шамиль подписан только на Пастуха (инстаграм-блог pastukh, его ведет настоящий пастух из Дагестана, на него подписаны почти 50 тысяч человек — НВ). Сельчане вокруг оживляются и тоже подтверждают, что этот блог сейчас очень популярен.
— Музыку какую слушаешь?
— Нашиды.
— А другую?
— Самую разную. Лакскую музыку люблю. Джамала Абакарова, например. Зарубежную не слушаю. Я же их не понимаю!
Я спрашиваю Шамиля, собирается ли он жениться. Кто-то из женщин выкрикивает, что он уже присмотрел себе чародинскую (Чарода — аварское село в Чародинском районе Дагестана — НВ) невесту. Но парень только посмеивается и старается перевести тему.
— Невесту тоже сюда хотел бы привезти?
— Да, конечно. Найди мне одну хорошую невесту!
— Из Москвы девушку возьмешь?
— Возьму, если она здесь будет жить.
— Национальность не важна?
— Главное, чтобы мусульманка.
— А если русская примет ислам, женишься?
— Конечно!
Шамиль с детства молится. «Как мама научила, так и молюсь», — объясняет он.
Мы слышим рев приближающейся машины. Через минуту из-за горы появляется старенький УАЗик. Мы уверены, что он за нами: вчера в Кумухе пообещали, что к десяти утра заберут нас, если реку не размоет и по ней можно будет проехать. Но в машину садится пожилая соседка Тамари, а все остальное пространство заполняют мешки с яблоками. Нам же предстоит долгая дорога пешком.
Мы прощаемся и начинаем спускаться к реке, как вдруг раздается голос Шамиля: «Обязательно позвони, как найдешь мне достойную невесту!»
Пеший спуск по реке. Амина
Религиозность
Особенностью народа является следование духовной традиции, несмотря на то, что население Дагестана очень разнообразно. Практически 90 % жителей исповедуют ислам, оставшиеся 10 % — иудаизм и христианство. Распространяться религия в Дагестане начала еще в VII веке. Первоначально она появилась в Дербенте, затем на равнинной территории. Но господствующей религией в Дагестане ислам стал только в XIII веке. Такое длительное его распространение связано с междоусобными войнами, и только после нашествия татаро-монголов ислам стал религией всех народностей республики. Среди жителей есть как шииты, так и сунниты.
Все хорошо, что в меру. Среди дагестанцев встречаются и ярые религиозные фанатики. Они верят, что действуют во имя Бога. Прежде чем заводить семью с дагестанским мужчиной, следует прояснить некоторые моменты: его отношение к женщине и ее роли в семье, его отношение к религии, его отношение к детям. Во многом религиозность отражается на других аспектах жизни человека. Например, строгое соблюдение религиозных обычаев и традиций в быту, подчиненное положение женщины, многодетность и так далее.
Почему и как угнетают женщин в Дагестане
У восточных народов существуют свои обычаи, традиции и законы, которых нельзя нарушать. Особенный статус у жителей Дагестана имеют женщины, которые обладают меньшим набором прав и свобод. Они обязаны питаться отдельно от мужчин, не имея права садиться с ними за один стол.
Такое правило объясняется не попытками унижения представительниц слабого пола, а разделом территории. На своей половине дома женщины могут снимать платки, общаться с остальными родственницами и делиться новостями.
Интересно! Почему в Османском гареме не было русских девушек
Некоторые особенности жизни дагестанских женщин:
- Мужчины обычно отдыхают после тяжелого рабочего дня в тишине. Даже приход гостей не является исключением, позволяющим женщинам садиться за один стол со всеми.
- В сельской местности происходит четкое разделение труда, по которому у женщины есть свои обязанности и она должна ежедневно их выполнять. Уход за скотом, приготовление пищи и чистота дома лежат на плечах жен и дочерей, которые не имеют права перечить главе семейства.
- Неоднозначная традиция, обязывающая свекровь подробно вникать в интимную жизнь молодой пары, осталась в прошлом. Раньше после первой брачной ночи мать молодого человека обязательно вывешивала простыню с постели новобрачных на балконе, чтобы все жители поселка могли убедиться в непорочности невесты. Сейчас подобные мероприятия не проводятся даже в самых отдаленных деревнях.
- Существует стереотип относительно того, что в случае развода жительницы Дагестана лишаются возможности общаться со своими детьми. На самом деле в большинстве случаев малыши остаются с матерью, особенно если речь идет о девочках. Мальчики могут отдаваться на воспитание отцу, но только по обоюдной договоренности.
Интересно! 13 фактов о Таджикистане глазами туриста
После первого развода женщина имеет право вновь вступать в официальный брак, но для ее сыновей существует только биологический отец и его родственники, поэтому отчим никогда не сравняется с ними в правах на детей. В общем, традиции везде разные, скорее всего, вы можете подумать об ущемлении прав женщин, но все это не так.
Национальной одеждой женщин Дагестана является хиджаб. Но на сегодняшний день его ношение не считается обязательным требованием, поэтому каждая девушка в праве самостоятельно выбирать стиль одежды и украшений. Строгие правила действуют только в старинных аулах, где старейшины не готовы принимать перемен.
Интересно! Как живут богатые люди в Африке
Обязательным условием для представительниц прекрасной половины человечества является скромность, уважение к старшим и почитание родителей, как своих, так и супруга. Они не являются рабынями, но самостоятельно не могут принимать важных решений без благословения супруга.
С каждым годом больше?
По словам Дианы Гурцкая, председательницы комиссии по поддержке семьи, детей и материнства Общественной палаты, факт, что прокуратура Дагестана не нашла подтверждений практикующемуся в республике женскому обрезанию — «яркий пример халатного отношения к возложенным обязанностям».
Лезвие для женского обрезания и порошок из пшена, используемый для остановки кровотечения
В то же время их европейские и американские коллеги то и дело сталкиваются подпольными «хирургами», которые выполняют калечащие операции на женских половых органах. Так, одно из самых громких недавних дел — дело врача Джуманы Нагарвалы, которая на протяжении двенадцати лет практиковала обрезание в Детройте. Причем девочек к ней привозили из разных штатов. Медик отрицает свою вину, заверяя, что всего лишь выполняла религиозный обычай индийской секты Дауди Бохра, в которой она состоит. Если ее вина будет доказана, то ей грозит пожизненное лишение свободы. В США запрет на женское обрезание действует с 1996 года.
Калечащие операции на женских половых органах — это обычай, отражающий глубоко укоренившееся гендерное неравенство. Без сомнения, это форма дискриминации в отношении женщин, а также нарушение прав детей и прав человека на физическую неприкосновенность и свободу от пыток.
На данный момент ключевая цель — не только защитить маленьких девочек, находящихся в зоне риска, но и обеспечить безопасность будущих поколений. «Если нынешние тенденции сохранятся, то к 2030 году еще большее число девочек будет ежегодно подвергаться таким операциям, учитывая высокие коэффициенты рождаемости и значительную долю молодежи в общей численности населения в большинстве стран, где широко распространена такая практика», — предупреждает генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. Совсем скоро, шестого февраля, будет Международный день полной нетерпимости к женскому обрезанию, который впервые отметили в 2012 году. Хочется надеяться, что мировое сообщество продолжит прикладывать максимум усилий для искоренения традиции калечащих операций на женских гениталиях, а девушки, пережившие это хирургическое вмешательство, найдут в себе силы открыто говорить об этой проблеме.
